Wacław  Lisowski

   Из переписки:

   Камилла, сестра Горация 05.01 22:22

   А я бы от шампанского не отказалась...

   ... в бассейне...

   :)

   Вацлав_Лисовский 07.01 12:48

   А ещё лучше - бассейн с шампанским.

   На худой конец - ванна.

   Помнится, даже в голодном (не для всех) 1918 году Лариса Райснер не отказывала себе в этом удовольствии.

   Камилла, сестра Горация 08.01 21:26

   Какая же у Вас, Вацлав, память! Вы даже Ларису Рейснер в 1918 году помните! :)

   Вацлав_Лисовский 10.01 00:05

   Это особенность такая - то, что в молодости было - помнится гораздо лучше, нежели вчера-позавчера...

   :)

   В 1918 г. я, правда, больше в Киеве жил, в Москве только наездами бывал...

   :)

Веселый 1918

1. Посиделки в Кремле

 

   Итак, в 1918 году я больше жил в Киеве, а в Москве бывал только наездами.

   Был там у меня один приятель - тоже из нашего местечка, пацанами вместе в хедере штаны протирали. Теперь же за заслуги перед мировой проституцией, или как ее там - революцией, дали ему кабинет в Кремле и назначили на теплую должность какого-то очень главного председателя. Денег у него появилось - куры не клюют. Поначалу он бумажными собирал, но это ему быстро надоело и начал он брюллики коллекционировать. Говорят, целый несгораемый сундук, что у него в кабинете стоит, набрал.

   Значит, как собрался я к нему в гости, купил на Подоле сала поболе да четверть горилки - и поездом в Москву. А там - прямиком в Кремль.

  

   Сели мы у Яши в кабинете, на столе газетку "Правда" развернули, на ней шмат сала поломтяли, горилку разлили. А тут стук в дверь.

   Входит маленький, плюгавенький, с рыжей бородкой.

   - Ага, - говорит! - Мировая революция в опасности, а вы тут на рабочем месте пьянки-гулянки устраиваете. Мало того, что сегодня суббота - шабес, так они еще и сало горилкой запивают! Совсем Законы соблюдать перестали! Выкресты вы, - говорит, - и всё тут!

   - Ладно, - говорю, - хрен рыжий! Подваливай к столу, всё равно ведь на хвост сядешь, не отделаешься от тебя.

   Он сразу воодушевился, ладошки потирает.

   - Спасибо, - говорит, товарищи! А то эти ананасы в шампанском и икра черная уже поперек горла стоит.

   Сели, первый тост я произнес.

   - Физкульт-привет, - говорю, - вождю мирового пролетариата от самостийной Украины!

  

   Выпили, у Янкеля Мосеича глазки заблестели, он к рыжему подваливает:

   - Давай, - говорит, - Ильич, девочек сообразим.

   Тот свою репу плешивую почесал, живность погонял, потом отвечает:

   - Ладно, щас на мобилу Иннеске звякну, скажу, пущай берет с собой Шурку Колонтаиху да Фаньку Каплан, и дуют к нам. Фанька, даром что слепая почти и маленькая - что твоя Катя Пушкарева - зато бомбистка отменная. За ночь по Москве легко штуку баксов набомбить может. Одно плохо - любит, мерзавка, в чате с моей Надюхой зависать, легко по пьяни все растрепать может.

   - Ничего, - Яша отвечает, - пусть только попробует лишнего брякнуть, мы на нее Железного Феликса натравим, он ей мигом дисконект устроит. А не поможет, так мы ее врагом народа объявим, скажем, что покушалась на вождя пролетариата.

   Железный Феликс - это у них в Кремле у сисадмина такой ник был, за то, что лучше всех в "железе" и софте педрил.

  

   Налили по второй, а тут в коридоре шум, звон, лязг, грохот - Железный Феликс легок на помине. Налили и ему. Ильич его за плечи так ласково обнял и говорит:

   - Слушай, Феликс Мундыч! А давай мы твое отчество поменяем, хотя бы на Бундыч. Бунд - организация солидная. Будешь ты навроде как сын полка, а не как сейчас - какого-то Мунда!

   Феликс возмутился:

   - Ты насчет переименований к Ёсику Виссарионовичу обращайся! Вот он ускакал Царицын завоевывать, заявляет тут на Реввоенсовете: - не сегодня-завтра с фашистами воевать, а Царицын мало того что под белыми, так еще и в славный город-герой Сталинград не переименован. Случись что, где мы фельдмаршала Паулюса в котле держать будем?

   Тут Яша не выдержал:

   - Ты мне про этого грузина не рассказывай, мало он мне крови в Туруханске попортил.

   А и впрямь - в Туруханске Сталин с Яшей вместе ссылку мотали, в одной избе жили. Так, когда им еду приносили, Ёся подойдет, да и плюнет Яшке в тарелку. Тот возмущается, я, мол, это есть не буду! А Сталин умнет обе порции, а Яше говорит:

   - Это не я тебя обижаю, это проклятый царский прижим тебя голодом морит. Вот назначим тебя Председателем ЦИК, тогда с царем и поквитаешься.

  

   Тут девочки подчалили, а Ильич уже совсем никакой, подошел к роялю и давай из клавиш "Лунную сонату" выковыривать. Грустно так. Тогда Янкель Мосеич к нему подбежал, да как вдарил "Семь сорок". Все сразу развеселились, даже рыжий стал прыгать, как козел, вокруг Иннесы и кричать:

   - Товарищи! Товарищи! А пойдемте-ка во двор из Царь-пушки бабахнем. Устроим фейерверк на всю Москву. Зажигать, так зажигать!

   Ну, народ и повалил на улицу, а я прощаться начал.

   - Пора, - говорю, - Лариска Райснер уже третью smsку присылает, мол, шампанское в ванной киснет. Пишет: "Ждет с нетерпеньем верная русалка своего Ихтиандра". Так что пойду, может, попутный броневичок поймаю, а то метро все равно не работает - не выкопали еще.

  

   Из переписки:

   Камилла, сестра Горация 11.01 22:47

   А и весело же было в 1918 году в Кремле - сало, выкресты, мировая проституция!

   А мировая революция, между прочим - в опасности; а Колчак и Деникин... между прочим...

   ... Я вот думаю: если бы Вы, Вацлав, не пожадничали и привезли горилки побольше, если бы все, кого Вы так хорошо по никам - кликухам помните, задержались подольше при сале и девочках, все могло бы закончиться менее печально...

   ... а до Райснер добрались?... или скисло?

   Вацлав Лисовский 12.01. 12:47

   Ну, коль пошла такая пьянка :)

 

2. В гостях у Ларисы

 

   Моя революционная подруга Лариса Райснер занимала небольшой трехэтажный особняк на Пречистенке, буквально в 15 минутах ходьбы от Кремля. Уже смеркалось, когда я позвонил ей в дверь.

   Лариска с визгом бросилась мне на шею:

   - Ура! Вацек приехал! Сало привез?

   - А як же! А ты все хорошеешь! Ну, показывай, где твоя знаменитая ванна с шампанским!

  

   Ванна стояла посредине гостиной, но наполнена была на этот раз не шампанским, а обычной горячей водой с чуть ли не полуметровой шапкой мыльной пены. Вдруг из этой пены показалась мужская голова с усами и глазами навыкате.

   - Это что еще за Лох-несское чудище? - удивился я.

   - Это Яша, у него на Арбате горячую воду отключили, вот он и забежал поплескаться.

   - Если в кране нет воды, значит, выпили жиды, - запела голова.

   - Евреи, евреи, кругом одни евреи, - вдруг прокартавил еще один голосок и из мыльной пены вынырнула вторая голова - совсем пацана лет 18-20.

   - Мальчики! Давайте вылезайте, будем сало трескать, Вацек привез, - сказала Лариса и повела меня в другую комнату.

  

   Едва мы расставили стаканы и порезали сало, как появились оба молодых человека в банных халатах.

   - Знакомьтесь с Вацлавом. Это Яков Блюмкин, а это Айзек Бабель.

   - О-о-о!!! - восторженно заорал я. - Товарищ Блюмкин! Очень рад! Ловко ты этого графа Мирбаха! Бей немецко-фашистских оккупантов! Как сказал один полковник КГБ, будем мочить их даже в сортире! Говорят, ты тоже ранен был?

   - Пустяки! Зацепило слегка в филейную часть, когда из окна прыгал. Теперь вот в международном розыске нахожусь, из своей квартире на Арбате почти не высовываюсь, разве что вечерком в театр или в ресторане посидеть.

   - Ничего! Всё образуется! Я слышал, что журнал "Форбс" тебя человеком 1918 года объявил. Предлагаю выпить за это!

  

   Выпили, закусили.

   - Хорошее сало, украинское что ли? - поинтересовался Айзек.

   - Оно самое, а ты, гляжу, разбираешься!

   - Да я сам недавно с Украины.

   - Айзек у нас талантище, рассказы пишет, - вклинилась Лариса. - Тут вот Александр Розенбаум узурпировал титул единственного в мире "казака-еврея". Так из Айзека казак ничуть не хуже будет. Он у самого Буденного в Конармии шашкой машет.

   - Есть такое дело, - подтвердил Айзек. - Люблю шашкой помахать. С утречка, бывало, ввалюсь к Семену Михайловичу, шашку достану, кручу над головой и ору: "Порублю! Порублю!" Ну, Буденный сразу соглашается: "По рублю, так по рублю!" Лезет в кошелек, достает рупь, спрашивает: "Кого пошлем! Что пить будем?"

   - А! - стукнул я себя по лбешнику. - Так Сеня мне про тебя рассказывал, я только сейчас сообразил, что это ты. Есть, говорит, у меня в Конармии один симпотный пацан - мы его ласково "Наша Красная Бабель" называем.

   - Точно! Это я самый! - заулыбался Айзек.

   - Предлагаю выпить за тех, кто в поле. То есть, бьется сейчас с супостатом на полях сражений! - предложил Блюмкин.

   - Ура! - дружно поддержали мы.

  

   Выпили, закурили сигары, развалились в мягких креслах.

   - Ну, а ты, Лара, чем сейчас занимаешься? - спрашиваю.

   - Дел невпроворот. Наш главред Паша Драбкин - я сейчас в "МК" тружусь - только что с очередного сафари из Африки вернулся. А поскольку писать он сам не умеет, готовлю за него серию очерков под названием "Как я замерзал в Африке". О нелегкой жизни охотника-большевика на Черном континенте. Хочешь его фотки посмотреть? Тут Паша с трофейными чучелами заснялся. Вот Паша со слоном. Паша с буйволом. Паша со львом. Паша с крокодилом. Паша с Лумумбой. Кто такая эта лумумба я пока не врубилась, но чучело здорово сделано - лумумба как живая. То ли горилла, то ли орангутанг.

   - Больше на шимпанзе похоже, - заметил я. - Кстати, я бы тоже в Африку не прочь поехать пострелять. Может, устроишь как-нибудь через Пашу?

   - Даже не знаю. Обещать не могу, но поговорю обязательно.

   - Ну, тогда надо выпить за успех! Наше дело правое - победа будет за нами!

  

   Из переписки:

   Камилла, сестра Горация 13.01 21:55

   Вацлав, я уже готова поверить, что Вы в 1918 году...

   ... да и мы там почти присутствуем:))

   А что это у Вас все кругом евреи? Что, больше некому сало горилкой запивать?

   Вацлав_Лисовский 13.01 22:25

   Лариса, ну, это так исторически сложилось - много их было во власти в 1918 :)

   А пока...

 

3. Год 1910-й

Как Вовочка подружился с Адиком

 

   Перенесемся на восемь лет назад. Глобальные беспорядки 5-го-7-го годов давно закончились, народ стал снова жить в свое удовольствие. По всяким антальям-хургадам еще не ездили - пляжный отдых не в особой чести был. Народ все больше в Ниццу валил, в Монте-Карло да в Баден-Баден - в рулетку да в картишки поиграть. Лично мне нравилось в Вену ездить - тогда это была крупнейший европейский политический и культурный центр - столица огромной Австро-Венгерской империи.

  

   Так вот, проснулся я одним прекрасным апрельским утром и подумал, а не махнуть ли мне в Вену. Позвал дворника, говорю:

   - На тебе червонец, сходи-ка ты, милок, в участок, скажи, чтоб мне пашпорт заграничный выписали, да пусть с этим делом не тянут, мне уезжать скоро.

   Через час Митрич вернулся.

   - Всё сполнил, барин, как велели, в наилучшем раскладе, не извольте сумлеваться. Сказали, через три дня всё готово будет. Да вот ещё, встретил я щас вашего приятеля Морозова, они в трактире на углу сёмгу кушают, очинно вас просили заглянуть, дело у них к вам важное.

  

   В трактире несмотря на предобеденное время уже было довольно много посетителей. Морозов сидел один за столиком в углу и трапезничал.

   - Здорово, присаживайся, перекуси, чем Бог послал.

   - Здравствуй-здравствуй, дорогой, рад тебя видеть.

   Бог послал в этот день угощение весьма скромное - шел Великий пост: селяночку рыбную из живой осетрины, стерлядочку кусочками, переложенную раковыми шейками и свежей икрой, судачков порционных отварных, семгу свежайшую - только что выловленную, пироги с лучком, мачком, с перчиком да чаек цветочный. Никакого мяса-птицы, никакого спиртного.

   - Ну, говори, Савва, что за дело у тебя ко мне.

   - Слышал я, в Вену ты собрался...

   - Да уж, поеду на днях.

   - Будь другом, туда в двадцатых числах Вовочка с Надюхой отдыхать приедут, опостылело им в Париже да Женеве, к тому же у Вована юбилей - сороковник стукнет, а сорок лет не отмечают - примета плохая. Вот он и решил свалить от своих товарищей, чтоб пьянки-гулянки не устраивать. Так Вовка мне уже которое письмо присылает, все денег просит на нужды мировой революции, а не дашь, пишет, так я твой особнячок конфискую да заделаю из него Дом Дружбы с народами зарубежных стран, будешь тогда мыкаться. Я и подумал, Бог с ним, подброшу ему деньжат, вроде как и подарок ко дню рождения, пусть только утихомирится. Отвезешь? А то по почте пересылать - дело муторное.

   - О чем речь! Когда я тебе отказывал!

  

   В общем 22 апреля встретился я в Вене с Вовочкой и Надюшей. Денежку передал, Вовочка обрадовался, предложил пойти на вечерний променад по городу. Идем неспеша, болтаем о том - о сём.

   - Как, - спрашиваю, - в Женеве жизнь?

   - Да так себе, - отвечают, - живем помаленьку.

   - Понятно, тут смотрел как-то фильм по телеку, там чувак из Швейцарии вернулся, всех в гости позвал, угощает да приговаривает: "Угощайтесь, товарищи, маслины греческие, сыр швейцарский!" Его спрашивают: "Юра, а ты в Швейцарии стриптиз видел?" А он: "Ни разу! Зачем мне это нужно?!"

   - А мы с Надюхой очень стриптиз обожаем. На худой конец, оперетку. Надюшка как посмотрит "Летучую мышь" или "Веселую вдову", так потом по ночам в постели такой канкан отчебучивает - соседи снизу начинают в потолок шваброй стучать, чтоб ее утихомирить!

   - Ну, что ж ты, Вовочка, такие интимный подробности рассказываешь! - смущенно заморгала своими жабьми глазками Надюша. - Ты меня прям в краску вогнал!

  

   Остановились на набережной, любуемся на Дунай. Рядом столики стоят, народ пиво-кофе потребляет. Тут же уличные художники свои картины продают.

   - А давай, Вован, мы тебе на день рождения картину подарим, - предложил я. - Хотя бы вот этот этюд в багровых тонах.

   - Herr Vovan hat heute Geburstag? - оживился худощавый художник с усиками щеточкой под носом. - Покупайте, недорого отдам, у самого позавчера днюха была!

   - А как этот шедевр называется? - поинтересовалась Надюша.

   - "Полыхала алая заря!" - ответил художник.

   - Замечательное название! Заверните, мы покупаем! - решился Вовочка.

   - Послушайте, молодой, человек, а присоединятесь-ка вы к нам, коль вы тоже почти что именинник, по пиву ударим! - предложил я.

  

   Уселись за столик.

   - Принеси-ка нам, голубчик, по паре кружек темного пива каждому, да закусочки сообрази на свое усмотрение, - распорядился Ильич.

   Официант принес пиво и двухметровую колбасу, сложенную пополам на метровой доске. На той же доске - разнообразный гарнир: несколько разновидностей маринованной капусты, огурчики-помидорчики, хрен, горчица   и т.д.

   - А чем вы, молодой человек в жизни занимаетесь? Только картины рисуете? - поинтересовался Вовочка.

   - Картины рисую, музицирую, тексты пишу. Но вообще-то хочу политикой заняться - министром стать или там канцлером.

   - Ну, это вам в одиночку трудновато пробиться будет. Для этого крепкая организация нужна. Вот мы недавно сотоварищи от души в России позажигали!

   - Так вы русские? Русских я терпеть ненавижу!

   - Какие русские, какие русские, - возмутился Вовочка. - Я их сам не перевариваю. Русские, польские, немецкие, американские... Мы совсем другой нации будем. И организация у нас международная. Слушайте, голубчик, а вступайте-ка и вы к нам в банду, то есть в Бунд, то есть в наш Интернационал, я хотел сказать. По Германии и Австро-Венгрии у нас смотрящими Карл Либкнехт и Клара Цеткин, он - щипач, она - домушница-форточница. Очень авторитетные люди. Только вот дня не проходит, чтобы друг у друга что-нибудь не спи..., не скоммуниздили. Про них даже поговорки-скороговорки стали сочинять: "Карл у Клары украл..." Я вам письмо рекомендательное напишу, так вас с ним сразу в ЦК выберут. Кстати, мы ведь до сих пор не познакомились. Как вас звать-величать? Меня - Вова.

   - А меня Адик.

   - А полностью? Меня Владимир Ульянов.

   - Адольф Шикльгрубер.

   - Да, фамилия у вас еще та, язык сломаешь. Нужно вам легкое запоминающееся партийное погоняло придумать. У меня вот кликуха "Ленин" - просто и понятно. А ты что, Надюха, захихикала?

   - Да детский анекдот вспомнила. Как волк, заяц и хорек решили банк ограбить. Волк говорит: "Нужно нам клички себе придумать, чтоб никто наших настоящих имен не знал. Я волк - буду Вуй, а ты заяц - будешь Зуй, а ты Хорек -..." А хорек говорит: "А я с вами не пойду!"

   Мы дружно посмеялись.

  

   - Нет, к этому делу нужно подойти серьезно, - продолжил Вован. - Вы вот ху... художник, короче. Как по-немецки художник будет? Kunstler, Maler. Нет, не то - на маляра уж больно смахивает.

   - Адик не только художник, - решил я поучаствовать в обсуждении. - Он ведь и музыкой занимается, и тексты пишет. ХИТ-МЕЙКЕР, одним словом.

   - Длинновато будет, да и слово английское. А как оно на немецкий манер звучать будет? Kunst-ler... Ma-ler... HIT-ler. Hitler, Adolf Hitler! По-моему, неплохо!

   - Мне нравится, - согласился Адик.

   - Ну, Вован, ты голова, - радостно осклабилась Надюха. - Да здравствует Владимир Ленин!

   - Ура! - подхватили мы.

   - Спасибо, товарищи, спасибо! - раскланялся Вовец. - А как это на немецкий лад будет?

   Он на секунду задумался и вдруг истошно завопил:

   - Хайль Гитлер! - вскинул правую руку и дружески потрепал Адика по щеке.

   - Ленин и Гитлер - братья навек! - промурлыкала Надюша.

  

   Из переписки:

   Dobrol 15.01 18:38

   Любите Вы, пан Вацек, вкусно покушать... Дальше-то что было?

   Камилла, сестра Горация 15.01 21:33

   Я вот тоже на описании двухметровой колбасы с гарниром задержалась, а от свежайшей стерлядочки, переложенной раковыми шейками и икорочкой вообще голова закружилась...

   Dobrol 17.01 14:37

   Три Ларисы собрались в форуме...Давайте, все-таки вернемся к Райснер.Я не давлю, просто любознательный с детства.

   Маняшка 22.01 12:29

   Воспоминания - хочу продолжения, даешь роман!!!

   Вацлав_Лисовский 22.01 14:16

   До продолжения руки не доходят - надо сесть за компьютер на какое-то более-менее продолжительное время и записать, а пока получается только урывками, на несколько минут.

   Dobrol 24.01 21:30

   что.было.дальше?

   Вацлав_Лисовский 25.01 21:39

   Игорь, скорее - не дальше, а раньше...

   :)

 

4. ГОД 1917. Зажигаем вместе с Ларисой

 

   Именно в 1917 году я с Ларисой Райснер и познакомился. Дело было в Питере. Я тогда, как, впрочем, и сейчас, издательским делом в основном занимался, была у меня небольшая типография и издательство в столице России (то бишь в городе на Неве). А Лариса девушка была образованная, талантливая, она и музицировала неплохо, и стихи писала, в творческой - где-то даже богемной среде - вращалась. Именно в это время у нее был роман с Николаем Степановичем. По этому поводу слухов много ходило, пересказывать не буду, скажу лишь, что Лариса (Лери, как ее Николай называл) была натура очень влюбчивая и незакомплексованная - про дом свиданий на Гороховой, куда она с Николаем отправилась на второй день после знакомства - чистая правда, она этого никогда не скрывала. К тому же Николай Степанович тогда уже был человеком свободным, с Аней они разбежались, хотя отношения сохранили вполне дружеские. А Ларисе он письма писал и стихи посвящал:

  

   Что я прочел? Вам скучно, Лери,

   И под столом лежит Сократ,

   Томитесь Вы по древней вере?

   - Какой отличный маскарад!.

  

   Так вот, будучи человеком творческим, Лариса надумала сама издавать литературно-публицистический журнал, а поскольку всеми оргвопросами юной девушке - ей тогда всего 22 было - заниматься было не в кайф, она и искала человека, который ей бы в этом помог. Тут я ей под руку и подвернулся. Напечатать тогда в России можно было что угодно - и без всяких проблем. Проще даже, чем сейчас. Причем, сами печатали, без всяких там финских типографий обходились.

   Помню, как Лариса название новому журналу придумывала - хотелось, чтоб было что-нибудь и незаезженное, и запоминающееся. Думала-думала, голову ломала, а тут одна из ее подруг историю про своего жениха рассказала. Симпатичный был молодой человек, да вот только звали его Иуда Израйлевич. Ну, подруга и уперлась рогом, говорит, не пойду за тебя замуж, пока имя не поменяешь, не хочу, говорит, быть женой Иуды. Делать нечего - пришлось тому идти в участок, за три рубля там его переименовали в Рудольфа Григорьевича, так Иудик стал Рудиком. Ларисе этот анекдот так понравился, что она решила журнал назвать "Рудик", потом, правда, поменяла одну букву в названии - стал "Рудин".

   В журнале вся Ларкина семейка была задействована: отец писал всякие политические сатиры, мать - рассказы, пропахнувшие "меблирашками", а сама Лариса - статейки и стихи, типа:

  

   Апрельское тепло не смея расточать,

   Изнеможденный день идет на убыль,

   А на стене все так же мертвый Врубель

   Ломает ужаса застывшую печать...

  

   Первый номер отпечатали, погрузили на извозчика, и Лариса сама поехала по друзьям-приятелям экземпляры с дарственной подписью вручать.

   Вечером, как и полагается - банкет-фуршет.

   Шура пришла со своим матросиком. Паша ее почти на двадцать лет был младше, но у них была такая любовь, такая любовь! Его только что из Крестов выпустили - он там за подготовку Июльского восстания пару месяцев провел, истомился от воздержания - а на безрыбье и Шура - соловей. Александра Михайловна, впрочем, тогда тоже пострадала, ее в июле сам Керенский велел в Петропавловку отправить, но товарищи подсуетились - и ее быстро под залог выпустили.

   У матросика от Ларкиной красоты крышу напрочь снесло, он про Шуру и позабыл, все к Ларе клеился, комплименты отпускал. Коля терпел-терпел, а потом не удержался и въехал Паше. Паша утерся, но сквозь зубы процедил: - Ну, я тебе это припомню, белогвардейское отродье! При случае обязательно к стенке поставлю!

   И слово сдержал - в 1921 году, когда Лариса со своим новым мужем Раскольниковым в Афгане была, Колю-таки и расстреляли.

  

   Потом уже в традицию вошло: как новый номер журнала выйдет - собираемся у Лери водку пьянствовать. В ее квартире поражало обилие предметов и утвари - ковров, картин, экзотических тканей, бронзовых будд, майоликовых блюд, английских книг, флакончиков с французскими духами... И сама хозяйка любила встречать гостей, облачившись в халат, прошитый тяжелыми золотыми нитками. Любила Лариса красивую жизнь!

   Правда, Шуркино тлетворное влияние стало сказываться, Коллонтай, пропагандировала идею "любви пчел трудовых", мужчины и женщины должны свободно порхать с "цветка на цветок", отвергая какую бы то ни было семейную привязанность, объявлявшуюся мещанством и "пережитком частнособственнического отношения к женщине. Их позже Вовочка в письмах к Инессе за это жутко критиковал. Сам-то он в этом деле консерватор был, полагал, что если добропорядочный гражданин женат, имеет любовницу, то этого вполне достаточно и никаких там излишеств, типа "стакана воды", как он выражался. В смысле, переспать, что стакан воды выпить.

   К тому же Лариса не на шутку в политику ударилась. С Лёвой дружбу стала водить. Позже это вылилось, ну, просто в безумную любовь, которую Лева так и не разделил. Зато Лери даже ребенка от него хотела заиметь, даже просила Радека, чтоб тот об этом Леве сказал. Но Лев Давыдович благоразумно отказался.

  

   Как-то вечерком мы большой компанией к ней завалились, сидим, болтаем о том о сем. Вдруг телефон. Лариса трубку взяла:

   - Да, да, да... Хорошо, сейчас приеду.

   Мы говорим, время позднее, куда ты одна на ночь глядя, давай мы тоже с тобой. Согласилась. Поймали пару пролеток, доехали до Смольного. Какой-то мужик в кепке выскочил с мордой перевязанной, как будто зубы у него болят.

   - Выручай, - говорит, - Лариса. На тебя только и надежда. Мы этим супостатам ультиматум послали, срок истек давно, а они и не думают сдаваться. Бери пакет, гони к матросику, пусть пальнет пару раз.

   - Легко! - Лариса отвечает. - Щас устроим им вальпургиеву ночку, мало не покажется.

   Расселись по пролеткам и вперед. Приезжаем на набережную. Лариса по трапу на крейсер взбегает, там переполох - "Баба на корабле!"

   Паша вышел, что, говорит, стряслось.

   - Давай залп! Пора уже! - письмо ему передала. Паша печать сургучную сорвал, прочитал.

   - Сделаем, - говорит. - Будет вам залп. Только боевых у нас не осталось, придется холостой выстрел произвести.

  

   Ну, а Лариска к нам вернулась, села в пролетку.

   Только отъехали, за спиной: "БАБАХ!".

   Глядим, ворота Зимнего распахнулись, оттуда лимузин открытый выехал, Александр Федорович в женском платье на заднем сиденье глаза от страха выпучил, орет: "Гони, гони! Прочь отсюда, пьяные матросы атакуют!"

   Лариса заулыбалась:

   - Поехали, - говорит, - домой. Праздновать будем победу Великой Октябрьской социалистической революции!

  

   Из переписки:

   Вацлав_Лисовский 28.01 14:23

   Продолжаем продолжать...

   :-))

5. Год 1917. Раздача слонов

 

   Всю ночь до утра отмечали знаменательное событие. А утром поехали в Смольный. У входа столкнулись с Лёвой.

   - Ну, где вас черти носят? Мы ночью уже и съезд Советов провести успели. Пойдем скорее к Вовану, он с товарищами правительство формирует.

   Зашли к Вовке в кабинет, только теперь до меня дошло, что вчерашний мужик в кепке с перевязанной мордой и был никто иной, как наш любимый Вовочка.

   Поздоровались, я ему и говорю:

   - Ну, ты Вовка даешь, я тебя вчера не признал даже, устроили Хеллоуин с Александром Федоровичем - у кого карнавальный костюм лучше. Ты себе повязку на фейс повязал, хорошо еще, что тыкву не напялил, а тот вообще в женском платье по городу разъезжал, народ распугивал.

   - Да, ладно, чего прицепился. Ну, любим мы это дело, еще в Симбирске так развлекались. Мы ведь с ним в одной гимназии учились, однокашники. Его папаша, скотина эдакая, директор нашей гимназии, не хотел мне еще медаль золотую давать, поведение, говорит, у тебя неудовлетворительное, с пацанами в карты на задней парте на уроках играешь, портвешок через соломинку потягиваешь на Законе Божьем, вместо того, чтоб молитвы творить. Ну, пришлось его брательником старшим припугнуть, он уже тогда в авторитетах ходил. Да хрен с ним, с Керенским, теперь мы рулить Россией будем. Вот сидим, кумекаем, как правительство получше назвать. Временное у Фёдорыча было, Кабинет министров - не звучит, что-нибудь яркое нужно, революционное, чтоб было чем народу мозги пудрить.

  

   - "Совет", обязательно слово "Совет" должно быть, - включился в обсуждение Лёва. - Даром мы что ли лозунг выдвигали "Вся власть Советам". Люди уже привыкли к этому названию, хотя совет - он совет и есть. Пусть советуют, а мы уж сами подумаем, стоит ли эти советы выполнять.

   - А если Революционный Совет? - спросила Лариса.

   - Неплохо, неплохо. Только революцию мы уже осуществили, нужно бы еще что-нибудь этакое, - произнес Вовочка, задумчиво ковыряя в носу.

  

   Тут дверь распахнулась и вошел невысокий молодой человек с усами, ну, явно лицо кавказской национальности.

   - Привет честной компании!

   - Гомар джоба, батано Иосиф! - поздоровался с ним Вовчик. - Вот никак название не можем придумать новому правительству. Ты хоть и инородец, с русским у тебя не очень, может, что посоветуешь?

   - Это я инородец? А вы тут все когда на себя последний раз в зеркало смотрели? Тоже мне русский народ собрался... Русские народные комиссары!

   - Как-как? Народные комиссары? Да это же то, что нам нужно, - запрыгал от радости Вовка. - Совет Народных Комиссаров! Так и назовем. А тебя, Ёсик, раз ты у нас такой спец по народностям - назначим комиссаром по делам национальностей. Заодно и кадрами займешься - чтоб строго там с нацвопросом, только свои, ну для близиру можно парочку из коренной нации, только чтоб жена обязательно из наших. Понял? Отвечаешь за это.

   - Я Военным Комиссаром буду, - заявил Лёва. - Командовать жуть как люблю. Как там у Остапа: "Командовать парадом буду я!"

   - Ладно-ладно, - согласился Ильич. - Командуй на здоровье.

  

   Тут народ засуетился, вокруг Вовчика с Лёвой прыгают, кричат, слюной брызгают. Только и слышно: "Хочу! Хочу! А я... А я... Центробанк, Казначейство, Финансы, Железные дороги..."

   Я сквозь толпу протиснулся, дергаю Вовку за полу пиджака. Говорю:

   - У вас тут совсем на радостях крыша поехала. Да если бы не Лариса, "Аврора" вчера так бы и не бабахнула, пришлось бы тебе по-прежнему от Александра Федорыча по подворотням прятаться, а для шалаша, где вы вдвоем с Зиновьевым загорали, сладкая вы парочка наша, сейчас уже не климат. Давай, придумывай для Ларки должность - хлебную, но чтоб особо не напрягаться.

   - Хорошо. Только вот закавыка - Лариса в партию нашу пока не вступила, а беспартийного на министерскую должность назначить не могу - товарищи не поймут. Знаю - назначу-ка я тебя, Лара, комиссаром-начальником охраны Зимнего дворца. Надо там порядок навести, всю эту матросню оттуда выгнать, а то растащат гады все. Должность ответственная, но и поживиться, сама понимаешь, будет чем. Согласна?

   - Согласна, спасибо большое, Владимир Ильич! А можно я своим заместителем Вацека назначу? Он тоже любит разные красивые вещи, золотишко, антиквариат, картины там разные.

   - Назначай! Вообще - бери в свою команду, кого захочешь. Только особо не зарывайся, я знаю, ты любишь в роскоши пожить, но меру знай! Если хочешь, можешь занять особняк бывшего Военного министра, он ему теперь уже ни к чему, мы всех министров-капиталистов в Петропавловку отправили. Надо будет - шлепнем без разговоров. Ты тоже особо не либеральничай. Расстреляешь кого во имя революции - слова не скажу.

  

   Вышли мы из Смольного, поехали к Лариске - вещи паковать, к новоселью готовиться. От должности Ларкиного заместителя, я, конечно, отказался - никогда стремления не было какие-то должности чиновничьи занимать.